Автор: Джон Беккет (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Пока я работал над рецензией на сборник статей о политеизме и теологии (и, в особенности, пока читал о древних греках), до меня вдруг дошло, что одна из причин, по которым современная политеистическая теология все еще так слабо развита, — в том, что многие из нас просто не понимают, с чего начать. Богословские методы монотеистов применимы для нас лишь отчасти. Платонизм и неоплатонизм полезны, но не всегда подходят тем, кто работает не в греко-римской традиции, а в контексте других культур.
Затем я прочитал статью Морган Даймлер под названием «Фейри, традиция и поп-культура». Морган проводит важное различие между верованиями, укорененными в традиции (и, соответственно, основанными на чьем-то опыте), и верованиями, берущими начало в художественном вымысле. Художественный вымысел основан на воображении — он не подкреплен внешней реальностью. Разумеется, всякий опыт может быть истолкован превратно, но, по крайней мере, в основе его лежит некий факт — а иногда и множество фактов. Опыт — это отправная точка.
Восстановление политеистической теологии можно начать со своего личного опыта. Теология личного опыта не обещает глубоких прозрений: она способна дать лишь самые простые, базовые идеи. Но с этого хотя бы можно начать.
Теология нуждается в контексте
Теологию — учение о богах — невозможно строить в пустоте. Она нуждается в каком-то вместилище — в некоем комплексе фундаментальных предпосылок о сути и устройстве вселенной.
Политеист, монотеист и атеист могут стоять плечом к плечу и наблюдать одно и то же явление: видеть и слышать одно и то же и даже испытывать при этом одинаковые эмоции. Но каждый из них интерпретирует увиденное и услышанное по-своему, совершенно не так, как другие — потому что фундаментальные предпосылки о природе вселенной у них разные.
Мои фундаментальные предпосылки начинаются с анимизма, то есть с представления о том, что всё на свете — не вещи, а личности. То, что одушевляет меня и вас, одушевляет и всё остальное: птиц и белок, ветер и деревья, реки и горы. Я не готов с уверенностью заявить, что в основе всего сущего лежит сознание, но я убежден, что сознание — это не просто продукт мозговой деятельности.
Фундаментальные предпосылки дают основу для построения метафизики — рабочей модели того, как устроен мир.
Философия («любовь к мудрости») тоже помогает создать вместилище для теологии. Глобальный вопрос об отношениях между философией и теологией выходит за рамки этой статьи (да и, честно признаться, он мне пока не по зубам). В детстве меня учили, что теология выше философии; потом я понял, что это не так. Но здесь скажу только, что полностью развитая теология непременно должна включать в себя философию: отчасти — как контекст, а отчасти — как продукт наших теологических размышлений.
Создав подходящее вместилище, мы переходим к следующему этапу: начинаем делать теологические выводы из своего опыта.
Боги — самые могущественные из духов
Любое размышление о богах неизбежно начинается с вопроса: «А что же такое бог?» Лучший ответ, какой я могу дать, таков: боги — это самые могущественные из духов.
У всякого живого существа есть дух… хотя, возможно, правильнее было бы сказать, что всякое живое существо и есть дух, а у некоторых духов вдобавок имеются тела. Возможно, все духи одинаково важны — но при этом не все они одинаковы. Дух дубового дерева — совсем не то же самое, что дух дельфина. По моему представлению, все духи существуют в едином широком континууме: они подразделяются на категории, но категории эти могут пересекаться. Например, предки — это духи людей, но некоторые из них — еще и боги.
В сущности, боги — не кто иные, как духи, располагающиеся на самом дальнем конце этого спектра. (Где при этом заканчивается «бог» и начинается «не-бог» — это уже другой вопрос, не для сегодняшней статьи.)
Некоторые из наших предков говорили о богах, обладающих физической формой. Я принимаю такие утверждения как данность, однако сам никогда не встречал бога в телесном обличье. Правда, учитывая положение дел в современном мире, подобная встреча не стала бы для меня чем-то невероятным, — но пока что в моем опыте ничего подобного нет. Поэтому на данный момент я исхожу из предпосылки, что боги являются нам только в духовном облике.
Когда я в прошлом использовал определение, вынесенное в подзаголовок этого раздела, некоторые люди возражали. Им казалось, что определить богов как самых могущественных духов — все равно, что заявить: «Кто силен, тот и прав». Но я имею в виду совсем другое. Боги — это те, кто воплощает ту или иную силу или достоинство в совершенстве. При этом силы и достоинства не статичны: они развиваются и рождаются из взаимодействия между личностями (людьми и не только). Они не просто «то, чего хочет тот или иной из богов». Так что нет, право сильного тут ни при чем.
Но если это определение вас раздражает, просто замените «самые могущественные» на «величайшие», или «самые способные», или «самые совершенные».
Богов много
Это первый из всех теологических выводов, какие мне удалось сделать на основе своего опыта.
В 2004 году, готовясь к своему первому египетскому ритуалу в честь летнего солнцестояния, мы провели девять ночей в медитации — по одной ночи на каждого из богов великой эннеады. Медитация на Осириса принесла мне совершенно иной опыт, чем медитация на Исиду, а медитация на Сета — опять-таки, иной и не похожий на первые два. И коль скоро я воспринял каждого из этих богов как особую личность, не похожую на других, мне показалось логичным и рассуждать, и мыслить о них как о разных сущностях, — хотя полной уверенности в этом у меня еще не было.
Как отмечает Пейдж Дюбуа в своей книге «Миллион и один бог», необходимость в самом понятии политеизма возникает лишь в контексте монотеистической культуры. Без монотеизма люди просто поклоняются своим богам — вот и все. В связи с этим Пейдж цитирует Джордана Пейпера: «Политеистам самим по себе [т.е. вне монотеистической парадигмы] называться политеистами — все равно что обозначать себя как “дышащих воздухом” или “двуногих”».
Христиане и мусульмане со дня основания своих религий и по сей день ведут непрерывную борьбу за то, чтобы удержать своих последователей от признания многочисленности богов. Не удивительно, что они тратят на это столько сил: ведь политеизм интуитивно близок человеку. В повседневной речи нередко можно услышать выражения вроде «боги погоды» или «боги бейсбола» — люди говорят это, не вдумываясь, машинально. И если не препятствовать этому последовательно и постоянно, то подобные случайные замечания о богах во множественном числе превращаются в многобожие.
Я не одинок. Огромная масса религиозного опыта, накопленного человечеством в целом, поддерживает представление о том, что богов много.
Боги обладают собственной волей и деятельной силой
Несмотря на всю нашу интуитивную склонность к политеизму, на протяжении последних шестнадцати веков (или около того) христиане, мусульмане, а теперь еще и атеисты непрерывно твердят, что многобожие «примитивно». Поэтому даже те, кто чувствует зов многих богов, подчас стесняются признавать их реальность. Они объявляют богов метафорами, архетипами или какими-то аспектами нашего высшего «я».
Но стоит лишь начать работать с каким-нибудь божеством, и очень скоро вы обнаружите, что боги сообщают вам нечто такое, о чем вы не могли бы узнать больше ниоткуда. Или что-то такое, к чему вы просто не стали бы прислушиваться. Или велят вам заняться чем-то таким, к чему у вас до сих пор не было склонности. И вы начинаете замечать, что деятельность богов в этом мире никоим образом не зависит от метафор и архетипов у вас в голове.
Теология личного опыта говорит нам, что боги обладают деятельной силой: они способны добиваться своих целей независимо от человеческих усилий. Более того, боги обладают собственной волей: они сами выбирают, что и как следует делать для достижения этих целей. При этом цели, которых они добиваются, далеко не всегда ясны и прозрачны для человека.
И в ходе своей деятельности они подчас вступают с нами в близкий контакт.
Боги могут вступать в отношения с другими личностями
Помимо всего прочего, боги — личности. А одно из свойств личности — вступать в отношения с другими личностями. В этом плане боги — такие же, как мы.
В статье «Две модели политеизма» Эдвард Батлер отмечает, что в древности божества чаще определялись не столько по функции (бог грозы, богиня плодородия и т.д.), сколько как покровители определенных мест или людей. Олимпийские боги вступали в те или иные отношения с греками, нетеру — с египтянами… и если какой-то народ переселялся в новые земли, его боги переселялись вместе с ним.
В наши дни боги вступают в личные отношения не с народами, а с отдельными людьми. Лично я связан клятвами с тремя божествами и не столь формальными отношениями — еще с несколькими. Подобное случалось и в древности, но было скорее исключением из правила. Чем это объяснить? Может быть, в наше время боги просто не могут установить отношения с целым народом? Возможно, так и есть — а возможно, и нет. Теология моего личного опыта не заглядывает настолько глубоко.
Однако она со всей определенностью утверждает, что отношения с богами должны быть почтительными и основанными на взаимности. Боги — не торговые автоматы, обязанные выдавать нам товар за плату, и не запасные шины, о которых можно не вспоминать, пока не припечет. Боги — личности, которым мы что-то даем, чтобы получить взамен что-то такое, благодаря чему мы снова сможем им что-то дать.
Построение теологии — общее дело
При слове «теология» все тут же вспоминают знаменитых христианских богословов: Оригена и Августина, Фому Аквинского и Юлиану Норвичскую, Карла Барта и Пауля Тиллиха. Из-за этого у многих складывается впечатление, что теологию создают исключительно талантливые люди, работающие в одиночку. Но это впечатление ложное.
В действительности теология — это общее дело всех людей, причастных к определенному религиозному течению. Кто-то размышляет о богах, а потом записывает свои мысли. Другие люди читают эти записи и с чем-то соглашаются, а что-то, возможно, отвергают. Но, самое главное, они задаются вопросами, начинают искать ответы и погружаются глубже в ту или иную тему, связанную с теологией.
И теология развивается и растет.
Истинная природа богов — тайна. Интеллектуальное познание богов не заменяет непосредственного, эмпирического соприкосновения с божественным. Но и то, и другое — и непосредственный опыт, и умозрительные рассуждения — открывают нам о природе богов нечто важное. А это, в свою очередь, помогает развивать полноценные политеистические религии, пригодные для современности.
Да сопутствуют нашим беседам о богах истина и мудрость!
John Beckett (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.