Разговоры с духами: определения, часть 1
Авторы: Рейвен Кальдера, Кеназ Филан (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Если мы собираемся вести теологические дискуссии, прежде всего нужно договориться о терминах. К сожалению, это проще сказать, чем сделать: достаточно вспомнить, например, обо всех принципиальных расхождениях между иудаистским и христианским пониманием термина «Мессия» или между католической и протестантской трактовкой термина «причастие». Но, несмотря на все подобные трудности, нужно постараться: иначе мы просто не сможем работать с теми проблемами, которые слишком долго не удостаивались серьезного внимания, хотя и составляют самое средоточие нашей темы.
Итак, попытаемся дать нашим терминам определения и в дальнейшем использовать их по возможности объективно, а не просто эксплуатировать в попытках принизить другие точки зрения. Беседуя с людьми, использующими эти термины, и сравнивая смысл, который они вкладывают в те или иные понятия, с историческим значением тех же терминов, мы надеемся заложить основы словаря, которым в дальнейшем смогут пользоваться другие исследователи на этом пути.
Разумеется, мы не утверждаем, что наши определения — это какие-то окончательные догмы, не подлежащие исправлению. Восстанавливая линии связи с древними богами, мы неизбежно будем задаваться новыми вопросами, которые вынудят нас снова и снова пересматривать свои предубеждения и предрассудки. И по большому счету, как это всегда бывает в области мистического опыта, мы столкнемся с задачей описать неописуемое и выразить в словах нечто такое, что превосходит возможности человеческого языка. Об этих ограничениях чисто лингвистического порядка следует помнить постоянно — хотя бы ввиду того, сколько раздоров и войн уже возникало на почве смутных и невразумительных формулировок вероучения.
Гнозис
То, что мы просто знаем. То, что нам удалось понять в результате непосредственного контакта с Божественным в той или иной форме. Иногда подобные откровения поражают своей масштабностью и заполняют огромные пробелы в наших познаниях, а иногда, наоборот, бывают совсем скромными, но помогают нам лучше понять какого-то бога или духа.
— Мордант Карнивал, британская язычница
Гнозис — это знание, полученное посредством откровения, интуитивного прозрения или контакта с высшей силой. Гнозис — это не книжное знание; это другой, но в равной мере состоятельный способ познания.
— Йордсвин, американский язычник
Гнозис: духовное знание, обычно полученное эмпирическим или медитативным путем. Гнозис обретается тогда, когда вы задаете Вселенной вопрос — и получаете неоспоримый ответ (даже если рационализируете его как собственный «внутренний голос» или «окончательное решение»). Когда на вас нисходит вдохновение, которого вы искали, вы достигаете гнозиса в той или иной форме.
— Дель, американский язычник
Мое определение таково: гнозис — это просто духовное или ритуальное знание или озарение, инсайт. Это знание или инсайт могут относиться к нам самим, к природе духа или божества, к миру в целом, к ритуалу или к другим темам из области ваших личных или коллективных духовных практик.
— Эрин Рован Лори, американская язычница, реконструктор кельтской религии
В эпоху раннего христианства приверженцы различных сект беспрерывно боролись друг с другом за превосходство. Одно из популярных движений сложилось на основе мистериальных культов, бытовавших в Элевсине, Дельфах и по всей Восточной Римской империи. Вместо веры (π?στις) они опирались на гнозис (γν?σις) — знание, основанное на опыте соприкосновения с Божественным. Они искали спасения не от греха, но от невежества, и полагали, что искупление достигается не посредством веры, а путем непосредственного личного откровения. Однако поддержкой императора Константина и его преемников заручились сторонники веры — и к концу V века гностическое движение свелось, образно говоря, к еретической сноске на страницах учебника Истинной Религии.
Ближе к концу XIX века гностиками заинтересовались многие оккультисты. Виднейшая оккультная мыслительница того времени, Елена Петровна Блаватская, восхищалась гностицизмом, усматривая в нем прямую связь с той «древней мудростью», которую с незапамятных времен хранили «Тайные Учителя». Примеру Блаватской последовали не только продолжатели ее дела, но и ее оппоненты и критики. Так, теософ Дж.Р.С. Мид перевел на английский язык множество гностических текстов, а оккультист Алистер Кроули назвал главный ритуал своего Ордена Восточных Тамплиеров «Гностической мессой». Швейцарский психотерапевт Карл Густав Юнг тщательно исследовал гностицизм и создавал на основе его учения и ритуалов методы аналитической психологии и самоинтеграции. В дальнейшем интерес к этой древней традиции только возрос, когда в 1945 году в Наг-Хаммади были найдены (и впоследствии переведены на современные языки) многие гностические тексты, не известные ранее.
Гностические секты не придерживались строгих догм — наоборот, догмы осуждались как изобретение злого «демиурга», сотворившего материальный мир (и во многом схожего с ветхозаветным Яхве). Но все их объединяла вера в то, что в каждом человеке заключена искра божественности; и если эта искра пробудится, она сможет вырваться из своей темницы, из плена материи, и возвратиться к Единству с Богом. Достичь такого пробуждения не помогает ни вера, ни разум: для этого необходим непосредственный опыт откровения, преображающий гностика и освобождающий его ограничений пространства и времени. Земной мир, который мы воспринимаем при помощи физических органов чувств, понимался не как что-то достойное поклонения или хотя бы уважения, а, скорее, как ловушка, из которой могут спастись лишь немногие избранные.
Но если гностики рассматривали чувственный мир как западню, мешающую нам вернуться к реальности, то большинство современных философов, наоборот, считают его единственным предметом, стоящим серьезного рассмотрения. Понятие «высшей реальности», с их точки зрения, — не более чем глупое суеверие. Все, что Превыше Слов, для них попросту бессмысленно: то, что невозможно взвесить, измерить и представить в количественной форме (непосредственно или косвенно, по результатам воздействия на окружающий мир), не стоит внимания.
Следуя этому материалистическому и/или научному подходу, можно описать различные ощущения, возникающие в ходе мистического опыта, и оценить при помощи различных тестов, какое влияние этот опыт оказывает на жизнь мистика. Можно рассуждать о том, как этот опыт формируется под воздействием различных социокультурных и исторических факторов. Можно подвергнуть мистика всестороннему медицинскому обследованию в поисках признаков тех или иных заболеваний; можно изучить его электроэнцефалограммы в поисках отклонений от нормы. Но всё это не поможет ответить на самый важный вопрос (и даже не позволит его задать): с кем же на самом деле общается мистик в ходе мистического опыта?
Используя понятие гнозиса, мы опираемся на все эти разнообразные определения, но стремимся избежать некоторых сопряженных с ними ошибок. Мы признаем значение научной революции и ценность научного метода; мы не луддиты, жаждущие вернуться в некий романтизированный Эдем, якобы предшествовавший технологической эпохе. Но при этом мы признаем ограничения науки и отвергаем веру в то, что искать смысл жизни следует исключительно научными методами. С другой стороны, в отличие от позднеантичных гностиков, мы не считаем, что материальный мир по самой своей природе исполнен зла. Мы не верим, что просветление (как бы вы ни определяли этот термин) — это бегство в некий блаженный духовный мир. Скорее, мы верим в то, что страдание — это цена, которую все мы (не только люди, но и боги) платим за разумность. Если мы хотим избавиться от боли и несправедливости, мы должны делать этот мир лучше — самостоятельно или с помощью богов. И, самое главное, мы отвергаем представление о том, что боги недоступны. Наоборот, мы убеждены, что боги имманентно присутствуют в этом мире и регулярно общаются с его обитателями.
Личный гнозис
Это индивидуальные откровения, полученные одним отдельно взятым человеком, адресованные лично ему и зависящие от его личных отношений с богами. Личный гнозис может состоять из каких-либо историй о богах, сведений о характере богов, об их родственных связях, их вражде и дружбе; о предметах, которые следует поместить на алтарь; о предпочтительных подношениях и так далее. Иногда в форме личного гнозиса приходят наставления, касающиеся жизненного пути человека, — например, советы по поводу учебы или выбора места работы.
— Мордант Карнивал, британская язычница
Личный гнозис – это духовное знание, относящееся непосредственно к жизни и духовной практике определенного человека. Другие люди могут счесть его интересным, полезным или содержательным, но если они сами не пришли к такому же знанию собственным путем, оно останется для них сторонней точкой зрения. Например, я могу рассказать, как в одном шаманском путешествии мне открылось, что все товары и услуги надо не покупать, а обменивать, и как я дал обет в дальнейшем жить в соответствии с этим личным гнозисом. Другие люди, услышавшие этот рассказ, могут последовать моему примеру, если пожелают, но для них эта практика не будет иметь такого смысла, как для меня; и, более того, у них не будет той мотивации, которая облегчает мне исполнение обета.
Мироздание в целом, ваши боги, ваши духи и проводники владеют бесчисленными осколками мудрости, предназначенными для самых разных людей. Никто не обещает, что каждый человек, отправившийся на поиски мудрости, непременно найдет свою особую книжечку с инструкциями о том, как исполнять желания и добиться совершенного счастья. Но чаще всего на искренние просьбы к Мирозданию (богам, духам, проводникам) об информации или помощи следует ответ — по крайней мере, в форме гнозиса того или иного рода.
— Дель, американский язычник
Далеко не все божественные послания предназначены для общего употребления; напротив, большая часть информации, которой человек обменивается с божеством, носит сугубо личный характер. Подобные послания могут изменить вашу жизнь и принести вам неоценимую пользу, но не следует принимать их за указания, обращенные ко всему религиозному сообществу в целом.
Что же могут содержать в себе сообщения, которые смертный воспринимает от божества? Многое, и в том числе…
- Упреки: если вас вырастили на строгой диете из положительных подкреплений, для вас может стать сюрпризом, когда какой-нибудь бог вытащит из вашего шкафа мрачные скелеты, разоблачит ваши страшные тайны или даже заявит, что ваше нынешнее поведение неприемлемо. Печально, но факт: боги охотнее критикуют нас, чем хвалят… и критикуют всегда за дело, от чего их слова жалят еще больнее. Но стоит лишь перебороть первую защитную реакцию, как обычно становится понятно, что боги не просто ругают вас, а дают советы, как исправить недостатки.
- Признания в любви: их можно услышать не так уж редко, как кажется. Многие мифы повествуют о том, как боги влюблялись в смертных. Зевс, например, развлекался со многими смертными женщинами, а японская императорская династия ведет свою родословную от богини солнца Аматэрасу. Возможно, вы не чувствуете себя достойным подобного божественного внимания, но божество может считать иначе. Любовные связи такого рода могут оказаться столь же сложными, прекрасными и ужасными, как и отношения между смертными.
- Ободрения и советы: бывает так, что человек, дошедший до полного отчаяния и убежденный, что дальше он идти не в силах, внезапно слышит голос, который призывает его не сдаваться. Бывает и так, что вам неожиданно открывается решение проблемы, которая казалась неустранимой. Боги, духи и предки часто вмешиваются в нашу жизнь… другое дело, что мы не всегда признаём, что посетившие нас идеи пришли от них.
- Приказы: боги могут сообщить вам, что вы должны сделать то-то и то-то или, наоборот, не делать того-то и того-то. В западной культуре свобода воли и свобода выбора — высочайшие ценности. Поэтому мысль о том, что нам придется отказаться от собственной воли и подчиниться кому-то еще — пусть даже и божеству, — многим внушает ужас. Однако наш опыт показывает, что боги нередко ставят результат превыше нашего добровольного согласия. Им важнее, чтобы дело было сделано, — согласны мы или нет. Кроме того, они нередко налагают различные табу и ограничения на своих избранников. И Рейвен, и Кеназ вынуждены соблюдать многочисленные запреты, наложенные богами и духами; в том же положении находятся и многие их знакомые духовидцы.
- Истории: эпоха легенд не закончилась; боги продолжают творить мифы и по сей день. Они по-прежнему используют притчи, чтобы донести до нас свое мнение по тем или иным вопросам, и по-прежнему радуют нам историями о своих прошлых и нынешних приключениях и злоключениях. Одни из этих историй предназначены только для наших ушей, другие — для широкой публики. Одни умопомрачительно сложны, другие — обманчиво просты. Одни — душераздирающе трагичны, другие — смешны до слез. Одни — возвышенны и утончены, другие — полны грубых непристойностей. Но все они ничуть не менее важны и значимы, чем любые из тех историй, которые боги рассказывали людям в прошлом.
- Прочее: все боги и духи — самостоятельные личности со своим особым характером. Наши взаимодействия с ними бывают столь же (если не более!) разнообразны и непредсказуемы, как и с другими людьми. Мы склонны сортировать богов по удобным категориям: X — «богиня любви», Y — «бог плодородия», Z — «священный король». Но когда начинаешь общаться с божествами тесно и лично, оказывается, что они гораздо сложнее и полны тонких нюансов. Они — не архетипы и не стереотипы, а полноценные живые существа.
Raven Kaldera, Kenaz Filan (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.
