Когорты демонов

Когорты демонов
Автор: Клод Лекутё (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Источник: Claude Lecouteux, Phantom Armies of the Night, 2011
Предыдущая глава

На случай, когда возникала необходимость окончательно скомпрометировать какие-то нежелательные верования, у церкви имелась готовая модель, сформировавшаяся задолго до христианства и независимо от него. Механизм демонизации возник не на пустом месте: в народе издавна верили, что среди духов, блуждающих в ночи, есть не только благосклонные, но и опасные. Иными словами, по дорогам ночи странствовали полчища демонов — и от заката солнца до третьих петухов они были вольны безнаказанно творить любое зло.

Универсальное поверье

Вера в то, что ночная тьма привлекает демонов, а солнечные лучи — изгоняют, была распространена повсеместно. Древние евреи верили, что демоны пустыни особенно опасны в период от вечерних сумерек до крика петуха, который возвещал возвращение  света и наделялся апотропеическими свойствами: рассеивал чары и обращал злых духов в бегство. Для христиан наглядной иллюстрацией к этому поверью служила легенда об апостоле Петре, который перестал отрицать истину после того, как петух прокричал трижды. В «Исповеди Киприана» (13), написанной около 360—370 гг., крик петуха прерывает дьявольский шабаш, а Пруденций (348—415) в своем собрании гимнов (I.37—45) дает этому следующее объяснение:

Говорят, что блуждающие духи [vagantes daemonas] странствуют по всей земле под необъятным сводом ночи; но, лишь пропоет петух, они обращаются в бегство и разбегаются кто куда, исполнившись внезапного ужаса. Ибо сии мерзостные приспешники ночи страшатся пришествия света; воинства тьмы робеют от стыда пред благодатью спасения и, устыдясь, скрывают от нее лицо¹О том же говорится в одном из гимнов святого Амвросия Медиоланского (Pat. Lat., 16, col. 1410)..

О духах, блуждающих в ночи, писали еще древние греки. Гиппократ (ок. 460—370 до н.э.) упоминает о пугающих видениях, которые по ночам посылает на землю Геката — подземная богиня, владычица перекрестков. Для защиты от ее гнева греки прибегали к помощи амулетов и совершали очистительные обряды. Анонимный автор V или IV века до н.э. называет этих ночных призраков «гекатеями» и упоминает о ночном воинстве Гекаты; его цитирует схолиаст к «Аргонавтике» Аполлония Родосского (III век)²K. Meisen, Die Sagen vom Wütenden Heer und wilden Jäger, 24ff.. Евсевий Кесарийский (ок. 270—340) в «Приготовлении к евангелию» (IV.22) сообщает, что во главе этих ночных демонов стоят Серапис и Геката (или Вельзевул).

Легионы демонов

Сульпиций Север (ок. 363—406/410) в своем «Житии святого Мартина» (XXIII.6) так описывает вторжение невидимых демонов в монастырь:

И вот примерно в полночь с великим грохотом содрогнулась земля и все увидели: монастырь стоит на том же месте, а келья, в которой жил этот юноша, воссияла ярким светом, в ней грянул гром и послышался гул многих голосов³Пер. А. Донченко..

Феликс Кроулендский рассказывает о бесах, которые напали на святого Гутлака (674—714), утащили его прочь in corpore⁴В физическом теле (лат.). и доволокли до самых ворот преисподней («Quomodo corporaliter maligni spiritus ad portas inferni illum asportaverunt»). Однажды ночью Гутлак «внезапно видит, что всю его келейку заполонили полчища нечистых духов [immundorum spirituum catervis totam cellulam suam impleri conspexit] <…> Устремляясь из-под земли и с небес, темною тучей они покрыли все поднебесье»⁵B. Colgrave, Felix’s Life of Saint Guthlac. Cambridge: Cambridge University Press, 1956, chapter 31.. 

Мораль этой истории очевидна: демоны редко ходят в одиночку.

Вильям Ньюбургский, английский историк XII века, рассказывает о человеке по имени Кетелл, который мог видеть демонов: «Он наблюдал то, как они стараются навредить людям, хотя бы в малейшей степени, и как они радуются причиняя даже самый незначительный ущерб» (II.21)⁶Пер. Д. Ракова..

Гийом Овернский в трактате «О вселенной» (1231—1236) вслед за древнегреческими авторами связывает явления демонов с перекрестками⁷William of Auvergne, De Universo, 2 volumes. Paris: Operaomania, 1674, vol. 1, 61.. В «Чудесах святого Элигия» (вторая половина XIII в.) описывается воинство бесов (diables, li fi Sathan), пришедшее с могучим ураганом в одно аббатство; чтобы спастись от них, некоторые монахи по совету своего настоятеля бросили свои одежды в заросли крапивы⁸K. Meisen, Die Sagen vom Wütenden Heer und wilden Jäger, 61.. В «Браувейлерских анналах» описан случай, когда два конных отряда бесов вели между собою битву и метали друг в друга могучие дубы.

Жан Гоби Младший в своей «Небесной лествице» (ок. 1323—1330) рассказывает, как один старик шел к некоему скряге, лежавшему при смерти (laborantis in extremis), и, подойдя к дому, увидел всадников с факелами на черных конях. Они въехали в дом через дверь, схватили душу умирающего и утащили ее в ад (№95). Ниже Гоби приводит историю о демонах, живших общиной:

Настоятель и монах сбились с дороги и встретили в лесу нескольких монахов, которые пригласили их к себе в аббатство переночевать. Наутро настоятель прочел проповедь об ангелах. Когда он заговорил о первом ангельском чине, половина монахов вышла вон, а когда упомянул о втором, ушли и все остальные. Когда их спросили, в чем дело, один из монахов ответил: «Мы — из тех, кто отпал от этих чинов», — и на том все аббатство исчезло (tota illa abbatia evanuit)»⁹J. Gobi, №953..

Монах-доминиканец Этьен де Бурбон (ок. 1190/1195—1261) в одном из своих «примеров» упоминает о бесах, принимающих человеческий облик: 

Рыцарь, живший нечестиво, отказался поехать в Рим и покаяться, и тогда его епископ повелел ему провести ночное бдение в церкви, «ни с кем не говоря и никого не слушая, кроме Господа и Его святых». Рыцаря впустили в церковь и затворили за ним дверь.

Рыцарь бодрствовал до полуночи, мирно читая молитвы перед распятием. В полночь же, по дьявольскому ухищрению, показались проблески света, как будто занимался день. Затем рыцарь увидел, что дверь отворилась и в церковь вошли мужчины и женщины, как бы для молитвы. Затем он услышал шум, как от подъезжающих повозок, и увидел, как в церковь входят купцы. И купцы сказали рыцарю, что будто бы посланы его женой, и потребовали у него помощи, но рыцарь не ответил. Они удалились, негодуя, но вскорости вернулись, притворяясь, будто ходили к нему домой, и привели с собою беса, принявшего облик его жены, и еще одного, принявшего вид его сына. Но как они его ни заклинали, рыцарь хранил молчание. Тогда бесы приняли облик епископа и его клириков и стали говорить: «Benedicte, сын мой! Благослови тебя Господь! Ну, как прошла ночь?» — и прочее в том же роде. И все же рыцарь им не поддался. Он осенил себе грудь крестным знамением, и «бесы, смутившись, преобразились в ужасных тварей и принялись бить его и мучить¹⁰Étienne of Bourbon, Anecdotes historiques, A. Lecoy de la Marche (ed.). Paris: n.p., 1877, №37. Эту же историю пересказывает и Жан Гоби в «Небесной лествице» (№929)..

Примерно к тому же периоду относится «Отеческая книга» (Das Väterbuch), содержащая рассказ о том, как святой Павел спасает душу, желавшую возглавить «неистовое воинство бесов» (des tiuvels wuetendez her). Во Франции некто Буде приводит легенду о руанской ведьме по имени Люк:

За пять ночей до святого Петра¹¹По-видимому, имеется в виду не главный праздничный день святых Петра и Павла (29 июня), а 18 января или 22 февраля — дни, в которые католическая церковь отмечала праздник Кафедры святого Петра (в Риме и в Антиохии)., во время, что зовется предпетровой зимой (iver souz Pierre), Люк слегла, почуяв, что смерть ее близко. И дала она знать о том Эллекину/Эннекину, и позвала, чтобы пришел за нею, потому что желала стать его женой. Он же решил взять ее в жены до исхода зимы и послал своих подручных показать ей, какие силы ему подвластны. И они разорили все окрестности Ко и с ними жилище самой Люк в Руане¹²K. Meisen, Die Sagen vom Wütenden Heer und wilden Jäger..

Альфонс де Спина, епископ Оранский (ум. 1469), говорит об отрядах бесов, буйствующих на дорогах, как об огромном войске, которое движется «с великим шумом» (cum magnis tumultibus)¹³Ibid., 83.. Еще один автор, живший в XV веке, Михель Виссенгерре, использует это поверье в своем «Паломничестве благородного господина Брунсвика в Святую Землю»¹⁴Ibid., 84, строфа 66..

 И, наконец, художественное переосмысление этих верований мы находим в «Персефоресте» — французском рыцарском романе XIV века. Герой этого романа, Пасселион, попадает в преддверие ада — дикое и страшную местность, изрезанную горными хребтами и ущельями, — и слышит оглушительный шум: то кричат души всех грешников, умерших со времен Адама и Евы. Привратник не пропускает Пасселиона, и тут до его слуха доносится шум иного рода: «…тут поднялся могучий ветер с бурею, принесший бесов, что возвращались из Великой Британии и соседних с нею земель: они несли с собою великое множество душ, ими собранных, и мчались, издавая превеликий шум»¹⁵Gilles Roussineau, Perceforest, 2 volumes. Paris, Geneva: Droz, 1987, vol. 2, 740—745..

В этом отрывке содержатся все ключевые элементы рассматриваемого поверья, и главный из них — буря, которая сопутствует воинству бесов, уносящих души в ад. 

Итак, воздух — обитель демонов: их явления чаще всего сопровождаются бурей или сильным ветром. В 1256 году жители Трира утверждали, что видели демонов в небесах во время бури, а в окрестностях Лиможа, тоже во время бури, якобы слышали разговор двух бесов¹⁶Thomas de Cantimpré, Apiarius II, 57, 449..

Иногда подобных демонов, приходящих с ветром, отождествляли с душами безвременно умерших людей и считали врагами плодородия¹⁷См.: A. Franz, Die Kirchlichen Benediktionen im Mittelalter, 2 volumes. Freiburg, Graz: n.p., 1909, vol. 2, 2 and 22.. Таким образом, это поверье уже не имеет никакого отношения к обряду третьей функции, о котором говорилось выше. Смысл его изменился на противоположный. Более того, расшифровать его очень и очень непросто: ведь в воздухе обитают духи самого разного рода. И потому церковники даже не пытались в нем разобраться: они неизменно рассматривали все ночные воинства и кавалькады как полчища бесов, не проводя различий между живыми, мертвыми и духами.

Демоны или ревенанты?

В древнерусской «Повести временных лет» сообщается о странном происшествии в Полоцке в 1092 году. В разных летописях рассказы об этом событии расходятся в деталях, но в целом текст наглядно показывает, каким образом искажалась информация в передаче церковников. Курсивом выделены фрагменты, заслуживающие особого внимания:

В год 6600¹⁸От сотворения мира. (1092). Предивное чудо явилось в Полоцке в наваждении: ночью стоял топот, что-то стонало на улице, рыскали бесы, как люди. Если кто выходил из дома, чтобы посмотреть, тотчас невидимо уязвляем бывал бесами язвою и оттого умирал, и никто не осмеливался выходить из дома. Затем начали и днем являться на конях, а не было их видно самих, но видны были коней их копыта; и уязвляли так они людей в Полоцке и в его области. Потому люди и говорили, что это мертвецы бьют полочан.

Началось же это знамение c Друцка. В те же времена было знамение в небе — точно круг посреди неба превеликий. В тот же год засуха была, так что изгорала земля, и многие леса возгорались сами и болота; и много знамений было по местам; и рать великая была от половцев и отовсюду <…>

В тот же год умер Рюрик, сын Ростислава. В те же времена многие люди умирали от различных недугов, так что говорили продающие гробы, что «продали мы гробов от Филиппова дня до мясопуста 7 тысяч». Это случилось за грехи наши, так как умножились грехи наши и неправды. Это навел на нас Бог, веля нам покаяться и воздерживаться от греха, и от зависти, и от прочих злых дел дьявольских¹⁹Пер. Д. Лихачева..

Во всех списках с самого начала подчеркивается, что воинство бесов — не что иное, как плод воображения: утверждается, что «чудо» произошло «в наваждении» или «в мечте», из-за чего весь последующий рассказ внушает сомнения. Описание самих бесов разнится в деталях: так, в Ипатьевской летописи сказано, что они не «рыскали, как люди», а «стонали, как люди»; из-за этих расхождений не вполне ясно, кто именно стонал на улицах: люди или бесы. И, наконец, самая важная подробность: бесы, губящие полочан, названы мертвецами (в оригинале — «навье»). Очевидно, летописцы не были вполне уверены, бесы это или мертвые, но, основываясь на данных филологии и на контексте, мы вправе сделать выбор в пользу мертвецов. Слово «навье» — сравнительно редкое и, возможно, считавшееся нелитературным. Поэтому переписчик Лаврентьевской летописи заменил его наречием «наяве»,  то есть «наяву»: в действительности, а не в воображении. Выходит, люди верили, что события, описанные в «Повести…», происходили в действительности и что виновниками этих массовых смертей были ревенанты  — живые мертвецы во плоти. Летописцы же воспринимали полоцкое чудо как проявление Божьего гнева, обрушившегося на грешников, и, по-видимому, изменили некоторые элементы народных верований в соответствии с христианскими представлениями о демонах: так, сами бесы и «язвы», которые они насылают на людей, оказываются невидимыми, а от их коней видны лишь копыта.

Итак, в «Повести временных лет» содержится одно из старейших известных нам описаний Дикой Охоты и Неистового Воинства, состоящего из мертвецов, которые истребляют живых — и которых церковные летописцы отождествляют с бесами.

Демонические животные 

В дополнение к вышесказанному можно отметить, что под покровом ночи рыщут не только бесы, но и демонические животные. На юге Швеции, например, бытовало поверье, что на протяжении двенадцати дней Рождества по ночам бродит Глосо — светящаяся свинья²⁰См.: H. Celander, “Gravso och Gloso”. // Arv 8, 1952. Карту распространения этого поверья см. в издании: A. Eskeröd, Årets äring. Ethnologiska studier i skördens och julens tro och sed. Stockholm: Nordiska Museet, 1947, 115—117.. Глаза у нее пылают, как угли, щетина брызжет искрами, а бежит она как текучее пламя. Крестьяне оставляли для нее кашу и рыбу, чтобы она никому не причинила вреда и послала добрый урожай. По окончании жатвы на поле оставляли три колоска пшеницы²¹То же самое делали и для других персонажей народной мифологии — например, для немецких моховичек (Moosweibchen), за которыми гоняются адские охотники., а жнец говорил: «Это для Глосо: один колосок — на ночь Рождества, другой — на ночь новогоднюю, а третий — на ночь короля»²²См.: H. F. Feilberg, “Der Kobold in nordischer überlieferung”. // Zeitschrift des Vereins für Volkskunde 8, 1898, 1—20; 130—146; 264—277.. Иногда говорят, что Глосо — это призрак убитого ребенка, оставшегося без погребения, а иногда ее интерпретируют как сверхъестественного стража церкви (kirkegrim)²³Киркегрим, церковный грим — дух-хранитель в скандинавском и английском фольклоре, защищающий христианскую церковь и, в особенности, кладбище при церкви. Он часто является в образе черного пса, но может принимать и облик других животных. — Прим. пер..

В нескольких областях Норвегии тоже верили в фантастических животных, блуждающих по ночам. Одно из них — треттанрейди (trettanreidi): в Хордаланне его описывали как летучего козла. В Эуст-Агдере говорили о козле и козе (julabukk и julegeita), у которых нет ни крови, ни костей, но зато есть по восемь крепких рогов. В Ругаланне тоже рассказывали о сверхъестественном козле (jula-g jei do), который проникает в конюшни и кусает лошадей²⁴Eike, “Oskoreia og ekstaseriter”. // Norveg 23, 1980, 256.. В алеманнских районах Швейцарии до сих пор верят в свору призрачных собак или в призрачную же свинью с выводком поросят, появление которых предвещает плохую погоду. Этот феномен называется «тюршт» (türscht). Когда поднимается буря, люди говорят: «Похоже, тюршт идет»²⁵См.: Elisabeth Liebl, “Geisterheere und ähnliche Erscheinungen”. // P. Geiger, R. Weiss, Atlas der schweizerischen Volkskunde, Kommentar, 2nd part. Basel: Schweizerische Gesellschaft für Volkskunde, 1971, 768—784.. А во Французских Альпах блуждают стаи призрачных гончих, которых называют по-разному: Высокая охота, Глапоте (Glapotê/Glapoté), Рудные псы (Chiens Minette), Псы дурной погоды²⁶A. Joisten, C. Abry, Etres fantastiques des Alpes. Paris: Éditions Entente, 1995..

Эти  грозные тени, иные из которых сохранились в народных поверьях до наших дней, определенно заслуживают более внимательного изучения. Мы же только отметим их присутствие в числе адских духов, проносящихся в ночи по небесам: ведь Дикую Охоту, как мы вскоре увидим, тоже иногда сопровождают животные.

• 1
  О том же говорится в одном из гимнов святого Амвросия Медиоланского (Pat. Lat., 16, col. 1410).
• 2
  K. Meisen, Die Sagen vom Wütenden Heer und wilden Jäger, 24ff.
• 3
  Пер. А. Донченко.
• 4
  В физическом теле (лат.).
• 5
  B. Colgrave, Felix’s Life of Saint Guthlac. Cambridge: Cambridge University Press, 1956, chapter 31.
• 6
  Пер. Д. Ракова.
• 7
  William of Auvergne, De Universo, 2 volumes. Paris: Operaomania, 1674, vol. 1, 61.
• 8
  K. Meisen, Die Sagen vom Wütenden Heer und wilden Jäger, 61.
• 9
  J. Gobi, №953.
• 10
  Étienne of Bourbon, Anecdotes historiques, A. Lecoy de la Marche (ed.). Paris: n.p., 1877, №37. Эту же историю пересказывает и Жан Гоби в «Небесной лествице» (№929).
• 11
  По-видимому, имеется в виду не главный праздничный день святых Петра и Павла (29 июня), а 18 января или 22 февраля — дни, в которые католическая церковь отмечала праздник Кафедры святого Петра (в Риме и в Антиохии).
• 12
  K. Meisen, Die Sagen vom Wütenden Heer und wilden Jäger.
• 13
  Ibid., 83.
• 14
  Ibid., 84, строфа 66.
• 15
  Gilles Roussineau, Perceforest, 2 volumes. Paris, Geneva: Droz, 1987, vol. 2, 740—745.
• 16
  Thomas de Cantimpré, Apiarius II, 57, 449.
• 17
  См.: A. Franz, Die Kirchlichen Benediktionen im Mittelalter, 2 volumes. Freiburg, Graz: n.p., 1909, vol. 2, 2 and 22.
• 18
  От сотворения мира.
• 19
  Пер. Д. Лихачева.
• 20
  См.: H. Celander, “Gravso och Gloso”. // Arv 8, 1952. Карту распространения этого поверья см. в издании: A. Eskeröd, Årets äring. Ethnologiska studier i skördens och julens tro och sed. Stockholm: Nordiska Museet, 1947, 115—117.
• 21
  То же самое делали и для других персонажей народной мифологии — например, для немецких моховичек (Moosweibchen), за которыми гоняются адские охотники.
• 22
  См.: H. F. Feilberg, “Der Kobold in nordischer überlieferung”. // Zeitschrift des Vereins für Volkskunde 8, 1898, 1—20; 130—146; 264—277.
• 23
  Киркегрим, церковный грим — дух-хранитель в скандинавском и английском фольклоре, защищающий христианскую церковь и, в особенности, кладбище при церкви. Он часто является в образе черного пса, но может принимать и облик других животных. — Прим. пер.
• 24
  Eike, “Oskoreia og ekstaseriter”. // Norveg 23, 1980, 256.
• 25
  См.: Elisabeth Liebl, “Geisterheere und ähnliche Erscheinungen”. // P. Geiger, R. Weiss, Atlas der schweizerischen Volkskunde, Kommentar, 2nd part. Basel: Schweizerische Gesellschaft für Volkskunde, 1971, 768—784.
• 26
  A. Joisten, C. Abry, Etres fantastiques des Alpes. Paris: Éditions Entente, 1995.