Характеристики трикстера

Характеристики трикстера
Автор: Шон Кристофер Краузе-Лоунер (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Источник: Scar-Lip, Sky-Walker, and Mischief-Monger: The Norse God Loki as Trickster, 2003

Августин фон Мерсперг, «Пестрый дудочник» (1592, зарисовка витража церкви на рыночной площади Гаммельна)

В своей статье «Допустимый предел беспорядка: новый взгляд на трикстера и сказки о трикстерах» Барбара Бэбкок-Абрамс приводит перечень характеристик, свойственных фигурам этого класса. Трикстеры в той или иной мере

1) игнорируют пространственные и временные ограничения и проявляют независимость от них;
2) склонны обитать на перекрестках, в открытых общественных местах (в особенности на рынках), а также в окрестностях дверей и врат и на порогах. Так или иначе, они обычно располагаются между социальным космосом и потусторонним миром или хаосом;
3) нередко участвуют в эпизодах непристойного характера (в том числе связанных с копрофагией), в которых могут исполнять различные роли — созидательные, разрушительные или просто юмористические;
4) вместе с тем могут принимать черты характера и совершать поступки, свойственные трикстерам-преобразователям или культурным героям;
5) нередко проявляют какие-либо отклонения от психической или физической нормы (чаще всего — преувеличенные признаки пола);
6) обладают огромным либидо, но производят мало потомства;
7) обладают даром скрытности и маскировки, а также склонны проявляться во множестве разных форм и отличаются амбивалентностью (не вполне ясно, один у них облик или много);
8) нередко обладают двойственной физической природой и/или имеют «двойника» и ассоциируются с зеркалами. Чаще всего эта двойственность выражается в неопределенности сексуального статуса;
9) в одежде придерживаются «принципа пестроты»;
10) нередко отличаются неопределенностью физического сложения и могут изображаться как молодые и старые одновременно, как вечно юные или как вечно старые;
11) так или иначе сочетают в себе черты человека и животного: могут принимать облик человека с чертами животного или наоборот (даже в тех сказках, где трикстер прямо определяется как животное, его внешность и поступки антропоморфируются, а сам он обозначается местоимениями, обычно относящимися к человеку);
12) в целом аморальны и асоциальны — агрессивны, мстительны, тщеславны, не подчиняются авторитетам и т.д.;
13) несмотря на бесконечное стремление к сексуальным подвигам, формируют устойчивые отношения в основном с теми женщинами, которые выполняют по отношению к ним функцию матери или бабки;
14) сочетают в себе черты творца и разрушителя и потому обычно занимают неопределенное промежуточное положение между жизнью и смертью, между добром и злом (что символически отражается в сочетании черного и белого цветов, которое часто ассоциируется с трикстерами);
15) вне контекста своих проделок нередко принимают такие роли, в которых индивид обычно пользуется привилегией свободы от некоторых социальных норм;
16) всем их поступкам нередко сопутствует стирание границ между реальностью и ее внутренним отражением¹.

Все эти характеристики, выражающие аномальную природу трикстера, связаны между собой. Они свидетельствуют о внутренней двойственности персонажа, сочетающего в себе различные пары противоположностей. «…самая важная особенность этих взаимосвязанных форм двойственности — в том, что они выражают амбивалентность и парадоксальность, смешение всех привычных категорий»².

Уильям Хайнс разработал другой перечень характеристик, общих для трикстеров. Он одновременно и дополняет перечень Бэбкок-Абрамс, вводя другие типичные для трикстеров черты, и сводит некоторые из предложенных ею критериев в более общие категории. Первая характеристика трикстера состоит, по его мнению, в том, что это «принципиально амбивалентная и аномальная личность»³. Трикстер — олицетворение бинарных оппозиций: его личность воплощает в себе оба полюса, но не подчиняется полностью ни одному из них. «Аномальный, ανομος (беззаконный), чуждый нормативности, трикстер держится на самой грани или даже чуть-чуть за гранью всех разделений, классификаций и категорий»⁴. Его поведение противоречиво; трикстер — изгой и бунтарь. Для трикстера «[н]ет незыблемых границ, <…> по воле минутной прихоти он моментально нарушает любую границу и снует через нее туда-сюда, оставаясь практически безнаказанным»⁵. Роберт Пелтон отмечает, что трикстер «дробит единогласие и предоставляет слово каждой актуальной неожиданности»⁶; трикстер символизирует поливалентность жизни.

Вторая характеристика трикстера естественным образом вытекает из самого его названия: трикстер — обманщик и проказник (trick-player). При этом трикстером может быть и хитроумный вор, и полоумный простак; и тот, кто строит козни ради своекорыстных целей, и тот, кто выставляет на посмешище сам себя. «Во многих культурах и религиях поступки трикстера служат первопричиной различных бедствий и беспорядков, неудач и беззаконий. Любое подобие правды или лжи в его руках становится материей для стремительной алхимической трансформации»⁷. Проделки трикстера с равным успехом могут оказаться и злодейскими, и благодетельными. Он хитростью вынуждает наивных удовлетворять его нужды, и он же водит за нос богов и жадных богачей, чтобы утвердить в обществе те или иные культурные достижения.

Третья характеристика трикстера — способность менять обличья. «Трикстер как оборотень может менять свою телесную форму или внешность, чтобы легче добиться поставленной цели. Его не останавливают даже границы биологического вида или пола: в ходе своих преображений трикстер стирает их без труда»⁸. Он — мастер масок и пряток; он легко превращается из животного в растение или минерал, из мужчины — в женщину, из юноши — в старика и обратно.

Четвертая характеристика, выделенная Хайнсом, — это функция трикстера как инверсора ситуаций. Трикстер, «как правило, способен сбросить с пьедестала любого персонажа, любой предмет или место, любое верование, сколь угодно престижное. Для него нет такого понятия, как “это уж слишком”. Нет ни порядка, настолько устойчивого, ни табу, настолько священного, ни божества, настолько высокого, ни кощунства, настолько непристойного, чтобы трикстер не сумел поставить его под сомнение или вывернуть наизнанку»⁹. Переворачивая любой установленный порядок с ног на голову, трикстер возмущает спокойствие или спасает мир от неминуемой катастрофы. Он — придворный шут и дурак; он — тот комический персонаж, который выявляет слабости сильных и безнаказанно унижает могущественных. И он же ритуальным образом оскверняет и нарушает самые серьезные табу. Подобная ритуализованная профанация приносит «острое облегчение — ровно в меру того, насколько общество ценит эти верования <…> чем более священно какое-то верование, тем выше вероятность, что трикстер его профанирует»¹⁰. Его поступки — мерило верований, принятых в данной культуре.

Нередко трикстер выполняет функцию вестника и/или имитатора богов. В силу смешанного или неопределенного происхождения (например, трикстер нередко соединяет в себе черты человека и божества) ему легче перемещаться между мирами¹¹. Зачастую трикстер так или иначе связан со смертью и может выступать как психопомп — посредник между живыми и мертвыми. В качестве посредника в этих и других обстоятельствах трикстер — «уникальный мифологический инструмент, при помощи которого человеческая культура может приобрести те или иные сакральные силы, избегнув непосредственного нарушения табу, сопряженного с обладанием этими силами»¹². Примерами этого служат Ворон, крадущий солнце, чтобы «отдать» его людям, или Прометей, похищающий огонь у богов. Человечество извлекает пользу из поступков трикстера, но не вовлекается в трансгрессию напрямую. «Промежуточный» характер трикстера позволяет ему выступать в роли преобразователя культуры. Но, несмотря на все свои таланты посредника, трикстер остается ненадежным. «Известно немало примеров того, как он пытается имитировать или узурпировать силы богов, занимающих более высокое место в иерархии»¹³.

И, наконец, в своей последней роли (согласно теории Хайнса) трикстер предстает как священный и бесстыдный бриколёр, мастер на все руки. «Бриколёр — это тот, кто решает любую задачу наличными средствами и выходит из любого положения, изобретательно превращая все, что окажется под рукой, в инструменты для творческого решения»¹⁴. Святость и бесстыдство трикстера — две стороны одной медали. Он причастен сакральному, но зачастую действует грубыми и непристойными методами. «Однако функция бриколёра <…> способна превратить любое такое бесстыдное действие или предмет в образец прозорливости, жизнеспособности и оригинальной изобретательности»¹⁵. Трикстер ненасытен в своих страстях, но истинная цель его устремлений — не в том, чтобы утолить эти страсти. «Трикстер испытывает неутолимый голод, но обычно не выказывает особой радости или удовольствия в тех редких случаях, когда ему удается поесть: его принцип — это процесс поиска, а не обретение искомого»¹⁶. В своем стремлении решить проблему или добыть запретный, но полезный предмет трикстер без колебаний нарушает границы и табу. Благодаря своей смекалке он может разрешить любую сложную ситуацию — и даже ту, которую создал сам.

Shawn Christopher Krause-Loner (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.

1
Barbara Babcock-Abrahams, “A Tolerated Margin of Mess: The Trickster and His Tales Reconsidered”. // Journal of the Folklore Institute, 11/3 (1975), pp. 159—160.
2
Ibid., 160.
3
William J. Hynes, “Mapping the Characteristics of Mythic Tricksters: A Heuristic Guide”. // Mythical Trickster Figures: Contours, Contexts, and Criticisms, ed. William J. Hynes and William G. Doty. Tuscaloosa, AL: University of Alabama Press, 1993, p. 34.
4
Ibid., p. 34.
5
Ibid., p. 34.
6
Robert Pelton, The Trickster in West Africa: A Study of Mythic Irony and Sacred Delight. Berkeley, CA: University of California Press, 1980, p. 224.
7
Hynes, “Mapping the Characteristics of Mythic Tricksters: A Heuristic Guide,” p. 35.
8
Ibid., p. 36.
9
Ibid., p. 37.
10
Ibid., p. 37.
11
Ibid., pp. 39—40.
12
Ibid., p. 40.
13
Ibid., p. 41.
14
Ibid., p. 42.
15
Ibid., p. 42.
16
Ibid., p. 42.

Поддержать сайт

Навигация

Recent Posts

Эволюция дворов фейри: от шотландских баллад до современной городской фэнтези

Политеизм и его «братья»: определение веры

Языческий деизм: три точки зрения

Видения сидов (показания ирландского мистика)

Молитва в контексте северного язычества

Related Articles